Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

Разлилась река

Во все стороны,

Зырят свысока

Злые вороны,

продекламировал я и вдруг понял то, что все стихотворение - мое. Все! Никаких Пушкиных и дедов Мазаев! Мое! Просто первые строчки как-то сами сочинились, а последние сочинил я сам. Ну, и Гусь! В поэты попал!.. От восторга у меня пересохло горло, я нацедил самоварной воды, чокнулся со своим уродливым отражением в самоваре и выпил.

Было полседьмого, а родители не приходили. Я забрел в спальню и, прислушиваясь, уставился на ядовито-желтое пятно на стене, которое потому, наверно, и пожелтело, что сочились из склада какие-то нечистые пары, раз там жулики. Смутно-смутно доносились голоса. Я забрался на спинку кровати и припал к стене ухом. Голосов было много, и много каких-то шуршаний-шелестений. Значит, разбираются. Может, уже и милиция нагрянула.

- Ай-ай-ай, Володя, нехорошо! - донеслось вдруг, как мне показалось, из-за стены, и от неожиданности я чуть не брякнулся на пол.

За косяком кто-то прыснул. Я, сжав кулаки, бросился в кухню. Конечно, это был Борька. Извиваясь от смеха, он бессильно поднял руки.

- Сдаюсь!

- Нет уж, хохотун! Ты меня сколько раз пугал! - крикнул я и для проучки влепил ему щелчок.

Борька притворно сморщился и, почесывая лоб, зашипел:

- Ну, Гусь!.. Хотел до концерта отомстить ему за вчерашний проигрыш, а нарвался на мордобой... Конечно, так легко: сперва дураком делать, а потом обыгрывать.

- Тебя и кувалдой не свихнешь, мститель! Сколько до концерта?..