История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Недаромъ изъ всѣхъ книгъ онъ читалъ только творенія Байрона:

"Да съ нимъ еще два-три ромапа,

Въ которыхъ отразился вѣкъ,

И современный человѣкъ

Изображенъ довольно вѣрно,

Съ его безнравственной душои,

Себялюбивой и сухой,

Мечтанью преданной безмѣрно;

Съ его озлобленнымъ умомъ,

Кипящимъ въ дѣйствіи пустомъ.

Онѣгинъ былъ яркимъ представителемъ того "полуобразованія", которое такъ характерно было для тогдашняго русскаго общества. Умъ не позволилъ Онѣгину на всю жизнь слиться съ этимъ обществомъ, но искать цѣлей бытія внѣ этого общества онъ не умѣлъ. И, въ результатѣ, въ его лицѣ получился въ русской литературѣ первый образчикъ "лишняго человѣка".

Книга была отброшена, и Евгеній остался безпомощвымъ въ жизни, "безъ руля" и "безъ вѣтрилъ", съ "рѣзкимъ, охлажденнымъ умомъ", страннымъ мечтателемъ безъ цѣли жизни, угрюмымъ – съ жалобаии на злобу слѣпой фортуны, съ презрѣніемъ къ людямъ, съ язвительными рѣчами…

Онъ чуть было, не отправился путешествовать, но извѣстіе о смертельной болѣзни деревенскаго дяди вызвало его въ деревню.



Деревня.

Въ деревнѣ Онѣгинъ сначала интересовался новизной жизни, необычными для него красотами тихой природы; онъ заинтересовался, было, участью своихъ крѣпостныхъ, и облегчилъ ихъ существованіе, – "яремъ барщины старинной" замѣнивъ "легкимъ оброкомъ",- но вскорѣ онъ и здѣсь заскучалъ и повелъ уединенную жизнь, мизантропіей отдаливъ отъ себя своихъ сосѣдей.