Обрученные с идеей (О повести Как закалялась сталь Николая Островского)   ::   Аннинский Лев

Невероятный, парадоксальный, загадочный - этот успех был в то же время настолько естествен, повсеместен и неудивителен, что, каялось, ему и не надо искать объяснений.

В прозаических фрагментах Пастернака есть запись 1943 года. Поездка на фронт, чтение стихов, разговоры с бойцами. "Когда после Мценска наши части освободили тургеневское имение Спас-Лутовиново, комсомольцы отличившихся частей устроили в разрушенном заповеднике торжественное собрание. Естественно посвященное памяти Тургенева... оно каким-то образом (выделено мной - Л.А.) связалось с именем Николая Островского". Самое удивительное в этой записи - отсутствие удивления. Это психологическая аксиома 30 - 40-х годов. Можно говорить о чем угодно: о тактической схеме боя и о мистических свойствах германского духа, о судьбе лейтенанта Шмидта и о смерти тургеневского Базарова. Потом "каким-то образом" начинают говорить о Корчагине. Без переходов и причин. Этому никто не удивиляется: в герое Островского есть нарицательность, которая давно оставила позади всякие объяснения.

Сегодня, когда десятки и десятки миллионов экземпляров его книги гуляют по всему миру, когда популярность Островского стала не фактом даже, а атмосферой, - нам трудно представить себе что-либо другое. Нам трудно представить себе, какие были сметены этим потоком препятствия. И еще раньше: как не было и самих препятствий, а было одно гробовое молчание всей профессиональной критики: год, два года - и тоненькие книжки "Молодой гвардии" с повестью Н.