БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН   ::   Гиршгорн Вениамин

Я вижу перед собою темный настороженный зал, упирающийся в меня любопытными, жадными глазами, чувствую, что сейчас играю не я, а мой двойник, что артист Людвиг Девриент сидит в уборной, не способный так двигаться, так говорить, так чувствовать, как тот, что на сцене… Каждый из нас живет двойной жизнью, и если первой управляют самодуры короли, жулики директора, тупые начальники департаментов, если первая готова продать себя за несколько тысяч звонких талеров кому угодно, черту, дьяволу, то вторая – свободна, таинственна, как таинственны законы гармонии, как таинственны шаги природы.

– И в погребке Вегенера, величайшего благодетеля человечества, можно ценою нескольких кружек освободиться от проклятого плена и жить ночной жизнью, когда над засыпающей дурью и пустотой властвует одна фантазия.

– Эй! Пунш поскорей! Тушите свечи!.. Еще не пришло время валиться под стол, и Эрнест успеет что-нибудь рассказать.

– Да, но сегодня рассказ будет печален… Сегодня меня опять посетило воспоминание первой любви, сегодня опять Кора Гатт заслонила все остальное… Так слушайте!..

Это было давно, в 1794 году, когда я был студентом… Кенигсберг – колыбель юности, а лекции мудрого Канта так сладко убаюкивали меня. И только заколдованные мелодии, которых я никогда не слыхал, волновали мое воображение. Часто по ночам я мечтал о таком гениальном произведении, которое бы затмило славу великого Моцарта [17] , которое бы заставило всех разинуть рты… Но, как только я пытался воспроизвести на фортепиано услышанное внутренним слухом, под пальцами моими все расплывалось в неуловимый туман звуков, и чем больше я овладевал механической стороной искусства, тем безнадежнее оказывались мои попытки. И действительность заставляла заняться преподаванием пения и игры на фортепиано.