Дело о пропавшем боге   ::   Латынина Юлия

— Но я не спрашиваю, насколько вы были бесстрастными с точки зрения вейца, я спрашиваю, насколько вы были бесстрастными с точки зрения землянина?

— Ну так вам уже верно Келли рассказал, как мы ругались каждый божий день. К чести человека, надо сказать, что ему свойственно спорить с товарищем из-за пропавшей зубной щетки, а не из-за неверия, скажем, в социальную справедливость. У нас было все наоборот. Каждый, конечно, явился на Вею с какими-то идеями насчет миропорядка. Это неизбежно. Любой землянин носит с собой целый зверинец бактерий и целый зверинец идей. Большинство из них безобидно, с другими незаметно справляются иммунная система и здравый смысл.

В монастыре вирусы проснулись. Возможно — потому, что нас всех повышибали из привычных социальных луз, запечатали в бутылку и бутылку кинули в чужое море. Возможно — это Ир… создал питательную среду…

— Тогда то, что вы мне рассказали об Ире — тоже версия идеолога, а не ученого?

Бьернссон пожал плечами.

— Я, по-моему, это вам сам объяснил.

— И когда вы начали… ругаться?

— Чуть меньше года назад. И где-то через месяц после этого наша аппаратура тоже стала завираться.

— А вы уверены, что роль резонатора, как вы выражаетесь, сыграл Ир, а не сами земляне?

— Простите, не понял?

— Вы говорите о том, что происходит с землянами, а я говорю о том, что происходит с Веей. Когда «Орион» вернулся на землю, только и было шуму, что об озарении, внушении и влиянии сына Ира на членов экспедиции.