Исповедь монаха   ::   Питерс Эллис

Веря и не веря, пронзенный одновременно болью и радостью, позабыв обо всем на свете, как если бы он был одержим религиозным экстазом, брат Хэлвин шепотом произнес: «Бертрада!»



Глава одиннадцатая

Кадфаэль не мог ошибиться, не мог ослышаться — имя прозвучало хоть и тихо, но отчетливо, и в голосе, назвавшем его, сомнения не было. И все же Кадфаэль не сразу поверил своим ушам, уж слишком это было неправдоподобно. Понадобилось несколько мгновений, прежде чем он сумел до конца осознать то, что открылось ему сейчас. Зато Хэлвин не колебался ни секунды. Он мгновенно понял, кто пред ним, он узнал, он вымолвил то единственное, то незабвенное имя, и теперь стоял ошеломленный и потрясенный. Бертрада!

Когда он впервые мельком увидел ее дочь, его словно что-то кольнуло в самое сердце — тот неясный образ, на миг возникший в проеме двери, показался ему точной копией хранимого памятью оригинала. Но едва Элисенда появилась прямо перед ним в свете факелов, все сходство куда-то подевалось, видение растаяло. Его глазам предстала юная незнакомка. Но вот пробил час и она вновь возникла из небытия и повернулась к нему лицом — о, мог ли он забыть это лицо, так долго и горько оплакиваемое, — и на сей раз сомнений быть не могло.

Так значит, она не умерла! Кадфаэль молчал, мучительно пытаясь найти объяснение этому поразительному открытию. Выходит, Хэлвин искал могилу, которой не было и быть не могло.