JК
Маленькие Боги (перевод V.Galdikiene) :: Pratchett Terry David john
Страница: 73 из 354Но как только кто-то что-то засевал, он терял к этому всякий интерес.
Когда Брута вошел, он подравнивал дорожки. Это у него получалось отлично. Он оставлял рисунки из гребней и легких успокаивающих изгибов. Брута всегда чувствовал сожаление наступая на них. Вряд ли он когда-либо прежде разговаривал с Лу-Цзе, потому, что не играло никакой роли, кто, что и когда говорил Лу-Цзе. Старик в любом случае кивал и улыбался своей однозубой улыбкой.
– Меня тут некоторое время не будет, – сказал Брута громко и отчетливо. – Я надеюсь, что кого-нибудь пошлют присматривать за огородами. Но тут надо кое-что сделать…
Кивок, улыбка. Старик терпеливо следовал за ним вдоль грядок, а Брута рассказывал о фасоли и травах.
– Понял? – спросил Брута через десять минут.
Кивок, улыбка. Кивок, улыбка, знак рукой.
– Что?
Кивок, улыбка, знак рукой. Кивок, улыбка, знак рукой, улыбка.
Лу-Цзе двинулся своей мелкой крабье-монашеской поступью к небольшому участку в дальнем углу обнесенного стеной огорода, где находились его кучи, груды цветочных горшков и вся прочая садовая косметика. Брута подозревал, что старик и спит здесь. Кивок, улыбка, знак рукой. Возле кучи палок для фасоли, на солнце, стоял маленький столик на козлах. На нем был постелен соломенный матрац, а на матраце стояло полдюжины островерхих камней, каждый не более фута высотой. Вокруг них было воздвигнуто тщательно продуманное сооружение из палочек. Некоторые части камней были затенены узкими кусочками дерева.
Когда Брута вошел, он подравнивал дорожки. Это у него получалось отлично. Он оставлял рисунки из гребней и легких успокаивающих изгибов. Брута всегда чувствовал сожаление наступая на них. Вряд ли он когда-либо прежде разговаривал с Лу-Цзе, потому, что не играло никакой роли, кто, что и когда говорил Лу-Цзе. Старик в любом случае кивал и улыбался своей однозубой улыбкой.
– Меня тут некоторое время не будет, – сказал Брута громко и отчетливо. – Я надеюсь, что кого-нибудь пошлют присматривать за огородами. Но тут надо кое-что сделать…
Кивок, улыбка. Старик терпеливо следовал за ним вдоль грядок, а Брута рассказывал о фасоли и травах.
– Понял? – спросил Брута через десять минут.
Кивок, улыбка. Кивок, улыбка, знак рукой.
– Что?
Кивок, улыбка, знак рукой. Кивок, улыбка, знак рукой, улыбка.
Лу-Цзе двинулся своей мелкой крабье-монашеской поступью к небольшому участку в дальнем углу обнесенного стеной огорода, где находились его кучи, груды цветочных горшков и вся прочая садовая косметика. Брута подозревал, что старик и спит здесь. Кивок, улыбка, знак рукой. Возле кучи палок для фасоли, на солнце, стоял маленький столик на козлах. На нем был постелен соломенный матрац, а на матраце стояло полдюжины островерхих камней, каждый не более фута высотой. Вокруг них было воздвигнуто тщательно продуманное сооружение из палочек. Некоторые части камней были затенены узкими кусочками дерева.