JК
Нет повести печальнее на свете... :: Шах Георгий Хосроевич
Страница: 224 из 371Скажите, ваше имя не Лоренцо?
– Нет, почему вы так решили? – удивился толстяк.
– Неважно, – улыбнулся Тропинин. – Уверен, что недоразумение быстро уладится.
Сторти пожал плечами и, ведомый своими стражами, отправился в веронскую тюрьму.
2
Синьора Монтекки занималась рукоделием, сидя у изголовья кровати, на которой лежал ее муж. Несколько часов назад его отпустили из клиники, наказав соблюдать полный покой. Всего одна неделя, а вся их жизнь пошла верх тормашками. Нет с ними сыновей: один где-то в Свинцовых горах, другой – в бегах. Неизвестно, куда запропастился и Сторти, не у кого узнать, что с Ромом и Улой. Выходить на улицу небезопасно, можно нарваться на какого-нибудь кланового патриота, причем не знаешь, кого следует остерегаться больше – своих или чужих. То и дело звонят с угрозами – пришлось выключить телефон. Давеча их робот пошел, как обычно, закупить съестного – какие-то молодчики выбили ему глаз и смяли ребра, бедняга еле приполз домой. Она вздохнула.
– Анна, – прошептал больной, поглаживая ее руку. – Я очень виноват перед тобой и мальчиками.
– Лежи спокойно, дорогой, тебе нельзя волноваться.
– Во всем моя вина. Я уделял слишком мало внимания сыновьям, не смог привить Рому преданности своей профессии. Люби он ее по-настоящему, ничего такого не могло бы случиться.
Нет, болезнь не изменила образа его мыслей. Он по-прежнему стоит на своем: осуждает Рома и прощает Геля. Она промолчала.
– Нет, почему вы так решили? – удивился толстяк.
– Неважно, – улыбнулся Тропинин. – Уверен, что недоразумение быстро уладится.
Сторти пожал плечами и, ведомый своими стражами, отправился в веронскую тюрьму.
2
Синьора Монтекки занималась рукоделием, сидя у изголовья кровати, на которой лежал ее муж. Несколько часов назад его отпустили из клиники, наказав соблюдать полный покой. Всего одна неделя, а вся их жизнь пошла верх тормашками. Нет с ними сыновей: один где-то в Свинцовых горах, другой – в бегах. Неизвестно, куда запропастился и Сторти, не у кого узнать, что с Ромом и Улой. Выходить на улицу небезопасно, можно нарваться на какого-нибудь кланового патриота, причем не знаешь, кого следует остерегаться больше – своих или чужих. То и дело звонят с угрозами – пришлось выключить телефон. Давеча их робот пошел, как обычно, закупить съестного – какие-то молодчики выбили ему глаз и смяли ребра, бедняга еле приполз домой. Она вздохнула.
– Анна, – прошептал больной, поглаживая ее руку. – Я очень виноват перед тобой и мальчиками.
– Лежи спокойно, дорогой, тебе нельзя волноваться.
– Во всем моя вина. Я уделял слишком мало внимания сыновьям, не смог привить Рому преданности своей профессии. Люби он ее по-настоящему, ничего такого не могло бы случиться.
Нет, болезнь не изменила образа его мыслей. Он по-прежнему стоит на своем: осуждает Рома и прощает Геля. Она промолчала.