Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

Когда ректор доплелся до осажденных, у него был столь жалкий вид, что его не стали расспрашивать, а усадили, дали таблетку валидола и напоили горячим кофе. Чуть придя в себя, он трясущейся рукой молча протянул Дезару ультиматум.

Дезар засмеялся.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил Ферфакс.

– В пяти фразах девять грамматических ошибок. Этот выдающийся документ заслуживает огласки. Слушайте: «Здавайтес и будете просчены. Ублютков вернем в кланы. Сторти насадим. Остальных сонируем. Начальник притореанской гвардии». А ведь это ваш студент, профессор.

– Он мастер по мотокеглям, освобождался от занятий, – оправдался ректор.

– Итак, Рома и Улу разлучат, Сторти отправится в тюрьму, а всех нас «сонируют», то есть «пасадят».

– Он говорит лучше, чем пишет, – заметил невпопад ректор.

– Посоветуйте начальнику гвардии ограничиться речами. В конце концов, в грамотеях для услуг у него не будет недостатка. Мог бы и вас попросить.

– Хотите меня оскорбить?

– Чего уж вас добивать! Вы, надеюсь, сами уразумели, кому подались в холуи.

– Я признаю, что Голем… э… несколько крут. Но его поправят, не сомневаюсь. – Он опасливо оглянулся. – Чейз интеллигентный человек, у нас с ним вполне корректные отношения, думаю, он не откажет просьбе своего бывшего шефа смягчить вашу участь.

– Мы не нуждаемся в вашем заступничестве, синьор, – сказал Ром.

– Ром прав. Приберегите связи с Первым консулом для себя, они могут вам пригодиться.

– Что мне сказать Голему?

– Чтобы он катился к чертовой матери! – заявил Метью.