Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

И презирал его высокомерие. И считал его замыслы опасным сумасшествием, а его самого — глупцом. Что может быть глупей мятежа?

Только подохнуть здесь, не побывав ни мятежником, ни хоть кем-нибудь еще.

Постояв, Гэвин рванулся снова, сильнее. Потом еще, перехватив правой рукой чуть повыше запястья; точно это не его рука, а бесчувственное железо, и точно это не его часть, а пустое место, такое же, как его корабль. Пустоту никто никогда никуда не сдвинет — так что это только рука у Гэвина захрустела, а не петля, которая так и осталась недвижима, само собой.

Выражение лица у него было удивленно-бессмысленное, но ведь людям у него за спиной этого не видать.

Видно им было только то, как Гэвин дергает что-то все с большей яростью, как работу исполняя, и в каждый прием сильней, а каждый промежуток делая короче, потом он вдруг ухватился за борт и, похоже, пытался затрясти его, ежели б тот только поддался, потом человек уже просто рвался во все концы одновременно, а корабль заходил бы от этого весь ходуном, но кончится это тем, что либо жила у Гэвина порвется, либо рука сломается, либо еще членовредительством каким-нибудь.

И ведь все это молча, молча, понимаете. Если бы он при этом рычал, как зверь, — даже то было бы более по-людски.

Рият скосила глаза и шею заодно, заглядывая в зеркало. Ей казалось, что наступил уже завтрашний день.