JК
Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I :: Штерн Борис Гедальевич
Страница: 241 из 356Элка умница: а не дурак ли он?… Никто не поймет: от аванса уже далеко, до зарплаты еще не близко, а он левые деньги сдает в бухгалтерию. С деньгами же у него, как всегда, туго. Мосфильмовские пять тысяч па сберкнижке – не деньги, а неприкосновенный запас для прокурорского «Москвича».
И потом – эти длинные новенькие рубли… Такие тонкие и обоюдоострые, что можно зарезаться. Подлинные произведения типографского искусства, с Московским Кремлем и с добрым Владимиром Ильичом в нежнейшей кофейной гамме. Как их сдашь в бухгалтерию?… Их даже в карман жалко сунуть, чтобы не помять.
Гайдамака уложил три сторублевки между рисовыми страничками «Архипелага ГУЛАГА», отнес домой и поставил «Архипелаг» на полку.
По совести ли он поступил?
(А кто это спрашивает?)
Наивный вопрос. Нет на него ответа. Уставшая совесть спала беспробудным сном, ничего ей такого не снилось, ни о чем она и не спрашивала.
Мог ли кто-нибудь, кроме собственной совести, схватить Гайдамаку за руку?
Ну кто?
ОБХСС?
Ну, и что именно спросил бы у Гайдамаки этот пресловутый Отдел Борьбы с Хищениями Социалистической Совести – то бишь Собственности?
«Куда, командир, девал три тонны угля?» – спросил бы ОБХСС.
«Чё?» – переспросил бы Гайдамака.
«Через плечо, – ответил бы ОБХСС – Казенный уголь где?»
«Стопил в казенной печке по причине холодной зимы», – был бы ответ.
«Все, командир. Свободен. Гуляй. Взятки гладки».
М-да.
ГЛАВА 18.
И потом – эти длинные новенькие рубли… Такие тонкие и обоюдоострые, что можно зарезаться. Подлинные произведения типографского искусства, с Московским Кремлем и с добрым Владимиром Ильичом в нежнейшей кофейной гамме. Как их сдашь в бухгалтерию?… Их даже в карман жалко сунуть, чтобы не помять.
Гайдамака уложил три сторублевки между рисовыми страничками «Архипелага ГУЛАГА», отнес домой и поставил «Архипелаг» на полку.
По совести ли он поступил?
(А кто это спрашивает?)
Наивный вопрос. Нет на него ответа. Уставшая совесть спала беспробудным сном, ничего ей такого не снилось, ни о чем она и не спрашивала.
Мог ли кто-нибудь, кроме собственной совести, схватить Гайдамаку за руку?
Ну кто?
ОБХСС?
Ну, и что именно спросил бы у Гайдамаки этот пресловутый Отдел Борьбы с Хищениями Социалистической Совести – то бишь Собственности?
«Куда, командир, девал три тонны угля?» – спросил бы ОБХСС.
«Чё?» – переспросил бы Гайдамака.
«Через плечо, – ответил бы ОБХСС – Казенный уголь где?»
«Стопил в казенной печке по причине холодной зимы», – был бы ответ.
«Все, командир. Свободен. Гуляй. Взятки гладки».
М-да.
ГЛАВА 18.