Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

Люська заплакала, заголосила и, к удивлению графини, принялась неистово гладить и целоватьСашка. Сашко краснел, отстранялся и не знал, куда удрать от нее.

– Та не лапайте ж мене, тiтонько! – наконец грубо сказал Сашко, вырвался и убежал во двор.

– Votre intimite vec се jeune homme… [33] – сказала графипя Кустодиева, но вспомнила, что морячка не понимает по-французски.

Но Люська все хорошо поняла.

– Как будет по-французски «старая дура»? – с вызовом спросила она.

– Bas bleu [34] , – подумав, ответила графиня.

– Вот это ты и есть!

– От такой слышу!

Дамы не успели разругаться, потому что Гамилькар уже завязал все графинино хозяйство в простыню, закинул узел с самоваром на спину Сашку, себе на плечи взвалил бахчисарайскую водонапорную колонку, графиня взяла прошлогоднюю елку и березовое полено, расцеловались с плачущей Люськой и отправились в самый дальний конец акватории, где их ожидала умытая и готовая к отплытию «Лиульта Люси». Сашко тащился позади с узлом и аккордеоном. Графине жалко было царского дивана, который оставили Люське на память. Два матроса спустили трап и, чертыхаясь не по-русски: «Diable, diable…», втащили на корабль водонапорную колонку. Графиня Кустодиева приподняла подол платья и, поддерживаемая под локоток африканцем, взошла с елкой и поленом па корабль. Гамилькар вернулся, сделал знак Сашку остаться на берегу, забрал узел и аккордеон, вернулся па корабль и повел графиню в каюту. Графиня шла уверенно, как к себе домой или на привычную работу.