JК
Язык наш: как объективная данность и как культура речи :: СССР Внутренний Предиктор
Страница: 4 из 270Пушкиным к жанру, традиционно почитаемому «высоким»), а не какие-то застольно-шуточные или игриво-салонные «куплеты»?
— Или это всё же о том, что “Домик в Коломне” — иносказание? Причём иносказание по своему смыслу такое, что превосходит значимость всей передовой (на то время) европейской философии и публицистики и далеко выходит за пределы круга их понятий [3] (Что вся прочла Европа, / Нет нужды вновь беседовать о том!). А смысл иносказания таков, что ни язык науки, ни даже «эзопов язык» (иносказательный язык басен), понятные большинству (по крайней мере, «образованной публики»), не позволяют в их исторически сложившемся к тому времени виде выразить то, о чём намеревается поведать поэт, вследствие чего он вынужден в этой поэме в словарно-грамматических формах русского языка того времени создать некий свой особенный язык — художественно-образный, сюжетно-иносказательный, в котором персонажи поэмы, события сюжета и казалось бы явные отсылки к узнаваемым фактам истории и самoй пушкинской эпохи стали бы носителями совсем иного смысла .
И может для того, чтобы он написал произведения Болдинского цикла, Промысел, освобождая А.С.Пушкина от власти над ним суеты светской жизни, привёл его в деревенскую глушь и запер в холерный карантин, предоставив таким способом время уединения, необходимое всякому человеку как для осознанного освоения им своего «внутреннего мира», так и для своего личностного развития и творчества?
И в зависимости от той или иной определённости в ответах на эти вопросы (а также и в ответах на иные вопросы такого рода) читатель сможет извлечь тот или иной смысл не из сюжета поэмы “Домик в Коломне”, а из её текста — из её языка, т.е. из порядка слов и знаков препинания.
— Или это всё же о том, что “Домик в Коломне” — иносказание? Причём иносказание по своему смыслу такое, что превосходит значимость всей передовой (на то время) европейской философии и публицистики и далеко выходит за пределы круга их понятий [3] (Что вся прочла Европа, / Нет нужды вновь беседовать о том!). А смысл иносказания таков, что ни язык науки, ни даже «эзопов язык» (иносказательный язык басен), понятные большинству (по крайней мере, «образованной публики»), не позволяют в их исторически сложившемся к тому времени виде выразить то, о чём намеревается поведать поэт, вследствие чего он вынужден в этой поэме в словарно-грамматических формах русского языка того времени создать некий свой особенный язык — художественно-образный, сюжетно-иносказательный, в котором персонажи поэмы, события сюжета и казалось бы явные отсылки к узнаваемым фактам истории и самoй пушкинской эпохи стали бы носителями совсем иного смысла .
И может для того, чтобы он написал произведения Болдинского цикла, Промысел, освобождая А.С.Пушкина от власти над ним суеты светской жизни, привёл его в деревенскую глушь и запер в холерный карантин, предоставив таким способом время уединения, необходимое всякому человеку как для осознанного освоения им своего «внутреннего мира», так и для своего личностного развития и творчества?
И в зависимости от той или иной определённости в ответах на эти вопросы (а также и в ответах на иные вопросы такого рода) читатель сможет извлечь тот или иной смысл не из сюжета поэмы “Домик в Коломне”, а из её текста — из её языка, т.е. из порядка слов и знаков препинания.