Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Поскольку король, - Маркс указал рукой на окно, - никогда не поступает по отношению ко мне лично, не исполняет сам обязанности чиновника, а всегда поручает исполнение их своим представителям, - он кивнул в сторону прокурора, - то с точки зрения наполеоновского кодекса оскорбление короля просто невозможно, и поэтому, господин Хюбнер, этот кодекс - в отличие от прусского права - действительно не предусматривает кары за оскорбление короля. Это выглядит нелепостью лишь на первый взгляд. На самом же деле здесь та утонченность, о которой я упоминал.

Я надеюсь, - опять чуть заметное движение в сторону присяжных, - что, отвечая господину Хюбнеру, я не сообщил ничего нового остальным членам суда, как и господину прокурору.

Бёллинг сделал вид, что не заметил едкости последних слов.

- Господин председатель! - на этот раз почему-то довольно тихо и смирно сказал он. - Прошу дать мне слово для краткой справки.

- Только с согласия защиты и самого подсудимого, - ответил Кремер. Мы и так превратили последнее слово подсудимого в прения сторон.

- Я не возражаю, - с готовностью сказал Маркс.

Адвокаты заколебались, видимо полагая, что подзащитный поспешил, сделав красивый, но необдуманный и опасный шаг. Они решили посоветоваться с Энгельсом.

- Карл знает, что делает, - сказал тот.

- Мы тоже не возражаем, - все-таки с некоторым сомнением в голосе проговорил Шнейдер.

- Я лишь хочу обратить внимание присяжных заседателей, - тоном злорадного предвкушения эффекта сказал Бёллинг, - что подсудимый Маркс широко пользовался и пользуется отсутствием в кодексе Наполеона статьи, предусматривающей кару за оскорбление короля.