Потоп (Книга II, Трилогия - 2)   ::   Сенкевич Генрик

- О всепресветлейший король! - в восторге воскликнул Кмициц. - Хоть и сидел я в осаде, однако же от шляхты, от войска, даже от тех, кто служит под начальством Зброжека и Калинского и осаждает Ченстохову, знаю, что все ждут не дождутся того дня и часа, когда ты воротишься. Только явись, государь, и в тот же день Литва, Корона и Русь все, как один человек, грудью встанут за тебя! Шляхта пойдет за тобой, даже подлые холопы пойдут, чтобы со своим государем дать отпор врагу. Войско гетманское рвется в бой против шведов. Знаю я, что и под Ченстохову приезжали от него посланцы, чтобы Зброжека, Калинского и Куклиновского поднять на шведов. Государь, перейди ты сегодня рубеж, и через месяц не останется у нас ни одного шведа, - только явись, только явись, ибо мы там, как овцы без пастыря!

Глаза Кмицица сверкали огнем, когда говорил он эти слова: в страстном порыве он упал посреди залы на колени. Сама отважная и неустрашимая королева, которая давно уговаривала короля вернуться, была захвачена этим порывом.

Обратившись к Яну Казимиру, она сказала решительно и твердо:

- Весь народ говорит устами этого шляхтича!

- Да, да, милостивая королева, мать наша! - воскликнул Кмициц.

Между тем внимание канцлера Корыцинского и короля привлекли некоторые слова Кмицица.

- Мы всегда готовы пожертвовать жизнью, - сказал король, - и ждали только, когда раскаются наши подданные.

- Они уже раскаялись, - сказала Мария Людвика.

- Majestas infracta malis*, - с благоговением глядя на нее, произнес ксендз Выджга.