Потоп (Книга II, Трилогия - 2)   ::   Сенкевич Генрик

Тут они вошли в соседний покой. Через минуту Тизенгауз предстал перед лицом короля.

- Как на вертеле его жарили, государь! - сказал он. - Весь бок сожгли!

Когда вернулся и Кмициц, король встал, обнял его и сказал:

- Мы никогда не усомнились бы в том, что ты говоришь правду, и заслуга твоя и страдания не будут забыты.

- В долгу мы перед тобою, - прибавила королева и подала ему руку.

Пан Анджей преклонил колено и почтительно поцеловал руку, а королева, как мать, погладила его по голове.

- Ты уж на пана канцлера не гневайся, - снова сказал король. - Ведь тут у нас и впрямь немало побывало изменников и вралей, что плели всякие небылицы, а долг канцлера правду publicis* показать.

_______________

* Обществу (лат.).

- Что для такого великого человека гнев худородного шляхтича! ответил пан Анджей. - Да и не посмел бы я роптать на достойного сенатора, что являет пример верности отчизне и любви к ней.

Канцлер добродушно улыбнулся и протянул Кмицицу руку.

- Ну, давай мириться! Ты вон тоже как дерзок на язык, вишь, что мне про воск сказал! Только знай, и Корыцинские не только воском бумаги припечатывали, но и кровью не однажды запечатлели верность свою отчизне.

Король совсем развеселился.

- Уж очень нам по сердцу пришелся этот Бабинич, - сказал он сенаторам. - Мало кто был нам так люб. Не отпустим мы тебя больше и, даст бог, в скором времени вместе воротимся в милую отчизну.