JК
Повесть о вере и суете :: Джин Нодар
Страница: 14 из 113Бесполое тепло, переливавшееся из этого огромного алабамского организма, наполнило меня чувством защищённости.
– Я знаю, – проговорила Ванда тихим голосом и стиснула мою исчезнувшую ладонь. – Успокойся и ты, слышишь!
Я поднял на неё глаза и ещё раз сказал правду:
– А я как раз очень спокоен…
Как только я произнёс эту фразу, Вандино сердце под моей ладонью заколотилось и стало тыркаться наружу. Туда же, наружу, рванулись из век и её налившиеся кровью глаза.
– Никогда! – зашипела она. – Никогда не говори, что спокоен! Я не позволю тебе успокоиться!
– Нет? – удивился я. – А что же тогда делать?
– Рвать и метать! – сказала она твёрдо, по буквам, и распахнула глаза шире. В них сверкнул первобытный гнев, на который, как я думал, люди не способны с той поры, когда договорились не кушать друг друга. Ни живьем, ни даже после кончины.
– А как рвать? – выкатил я глаза. – Или метать?
Ванда снова забрала у меня ладонь, скомкала её и, затушив в себе ярость, сказала после паузы:
– Я им тут не такие гвозди в жопу вгоняла!
– Помару или Демингу? – обрадовался я.
– Всем белым крысам. Положись на меня! Я их всех ненавижу! – и хрустнула пальцами моей запотевшей руки.
Через час, в предисловии к передаче о «змеёныше», умертвившем «витязя», «Голос» объявил народам несвободной России, что в течение ближайших месяцев они будут слушать «скрупулёзно документальную историю, поведанную великим хроникёром».
5.
– Я знаю, – проговорила Ванда тихим голосом и стиснула мою исчезнувшую ладонь. – Успокойся и ты, слышишь!
Я поднял на неё глаза и ещё раз сказал правду:
– А я как раз очень спокоен…
Как только я произнёс эту фразу, Вандино сердце под моей ладонью заколотилось и стало тыркаться наружу. Туда же, наружу, рванулись из век и её налившиеся кровью глаза.
– Никогда! – зашипела она. – Никогда не говори, что спокоен! Я не позволю тебе успокоиться!
– Нет? – удивился я. – А что же тогда делать?
– Рвать и метать! – сказала она твёрдо, по буквам, и распахнула глаза шире. В них сверкнул первобытный гнев, на который, как я думал, люди не способны с той поры, когда договорились не кушать друг друга. Ни живьем, ни даже после кончины.
– А как рвать? – выкатил я глаза. – Или метать?
Ванда снова забрала у меня ладонь, скомкала её и, затушив в себе ярость, сказала после паузы:
– Я им тут не такие гвозди в жопу вгоняла!
– Помару или Демингу? – обрадовался я.
– Всем белым крысам. Положись на меня! Я их всех ненавижу! – и хрустнула пальцами моей запотевшей руки.
Через час, в предисловии к передаче о «змеёныше», умертвившем «витязя», «Голос» объявил народам несвободной России, что в течение ближайших месяцев они будут слушать «скрупулёзно документальную историю, поведанную великим хроникёром».
5.