Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Тогда излила на царицу богиня

Божеских многодаров, чтоб пришли в изумленье ахейцы.

Сделала прежде всего лицо ей прекрасным, помазав

Той амвросийною мазью, какою себе Афродита

Мажет лицо, в хоровод прелестный харит отправляясь.

Сделала выше ее и полнее на вид, все же тело

Стало белей у нее полированной кости слоновой.

Все это сделавши так, богиня богинь удалилась.

Наверх служанки меж тем поднялись белорукие, громко

Между собою болтая. И сон ее сладкий покинул.

Быстро руками со щек согнала она сон и сказала:

«Сон нежнейший меня обволок средь ужасных страданий.

Если б такая же смерть была Артемидою чистой

Тотчас же послана мне, чтобы я в постоянной печали

Века себе не губила, тоскуя о милом супруге,

В доблестях самых различных меж всеми ахейцами первом».

Так сказавши, пошла Пенелопа из спальни блестящей,

Но не одна: с ней вместе спустились и двое служанок.

В залу войдя к женихам, Пенелопа, богиня меж женщин,

Стала вблизи косяка ведущей в комнату двери,

Щеки закрывши свои покрывалом блестящим, а рядом

С нею, с обеих сторон, усердные стали служанки.

У женихов ослабели колени, и страсть разгорелась.

Сильно им всем захотелось на ложе возлечь с Пенелопой.

Громко к милому сыну она между тем обратилась:

«Твердости нет, Телемах, у тебя уж ни в сердце, ни в мыслях,

Мальчиком будучи, был ты гораздо настойчивей духом.