Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Нынче ж, когда ты уж вырос, когда ты уж в полном расцвете,

Всякий когда бы сказал посторонний, взглянувши на рост твой

И красоту, что пред ним — счастливого сын человека,

Сердце и мысли твои уж не так справедливы, как прежде,

Раз подобное дело могло у нас в доме свершиться,

Раз позволить ты мог так нашего гостя обидеть!

Как же теперь? Если гость, находясь в нашем собственном ломе,

Может столько терпеть издевательств и столько насилий,

Стыд и позор между всеми людьми тебе будет уделом!»

Матери так отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Мать моя, я на тебя не сержусь за упрек твой суровый,

Духом все я могу понимать и знаю отлично,

Что хорошо и что хуже. А раньше ведь был я ребенком.

Часто, однако, всего не могу я разумно обдумать.

Все эти люди, везде здесь сидящие, с кознями в сердце,

С толку сбивают меня, и нет у меня руководства.

Схватка же, бывшая здесь между гостем и Иром, случилась

Не по вине женихов, и старик оказался сильнее.

Если бы, Зевс, наш родитель, и вы, Аполлон и Афина,

Если бы так же и наглые все женихи в нашем доме,

Головы свесив, сидели избитые, — кто на дворе бы,

Кто бы и в доме внутри, и члены бы их ослабели, —

Так же, как этот вот Ир теперь за воротами дома,

Голову свесив, сидит, на пьяного видом похожий,

Прямо не может стоять на ногах, а также и в дом свой

Не в состоянии вернуться, — все члены его ослабели».