Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Так, в слезах, и покинуло б их заходящее солнце,

Еслибы сам Одиссей не сдержал их, промолвивши громко:

«Будет вздыхать вам и плакать, а то кто-нибудь вдруг увидит,

Выйдя наружу из дома, и всем, кто внутри там, расскажет.

Поочередно входите, один за другим, а не вместе.

Первым я, вы же после. И вот что да будет вам знаком:

Все тут, сколько ни есть женихов благородных, конечно,

Дать ни за что не позволят мне лук и колчан со стрелами.

Ты же, Евмей богоравный, мой лук понесешь через залу,

Прямо ко мне подойдешь и отдашь мне. А женщинам скажешь,

Пусть они тотчас запрут все двери от комнат служанок.

Если же кто или стоны мужчин, или грохот услышит

В нашей ограде, пускай из комнат никто не выходит,

Каждая пусть у себя своим занимается делом.

Ты ж на воротах двора, Филойтий божественный, крепкий

Засов задвинешь, веревкой его закрепивши немедля».

Кончив, в двери вошел он для жизни удобного дома,

На табуретку там сел, которую раньше оставил.

За Одиссеем божественным оба раба появились.

Лук в руках между тем уж вертел Евримах непрерывно,

Там и тут его грея на жарком огне. Но и так он

Лука не мог натянуть. И стонал благородным он сердцем.