JК
Саджо и ее бобры :: Куоннезина Вэши
Страница: 63 из 166Но вода смывала следы — они исчезали. Только в одном еще месте остался след лапки; девочка покрыла его березовой корой и каждый день приходила смотреть. Но земля постепенно подсыхала, превращалась в пыль, и след исчез.
Теперь уже ничего не осталось от Чикени.
Хотя голоса Чилеви не было теперь слышно днем, зато он стал скулить и метаться по ночам. Тщетно пытался он нащупать в темноте другое круглое пушистое тельце, его нигде не было. И Саджо тоже не могла спать. Она вставала со своей кровати, влезала в бобровую каморку, опускалась рядом с Чилеви на подстилку из травы, прижимала зверька к себе и рыдала над ним, пока сама не засыпала.
Шепиэн молча сидел, целыми часами глядя на озеро, на уходившие вдаль холмы. Его сердце болело за сестренку — теперь уже в хижине не звенели больше веселые песни и счастливый смех Саджо. И вдруг комок подкатывался у него к горлу, душил его — он сурово оглядывался, потому что никто не должен был знать, как трудно сдерживать слезы. Как он ненавидел эти мешки и свертки, которые они получили в обмен на Чикени! Кусок хлеба вставал у него поперек горла. И как не сообразил он отдать торговцу свое ружье! Оно стоило четыре норковых шкурки, и вряд ли маленький, совсем крошечный бобренок стоил больше.
Хотя Чилеви был питомцем Шепиэна, мальчик отдал его в полную собственность сестренке. Саджо брала иногда сиротку с собой на далекие прогулки вверх по ручью, который стремительно бежал с окрестных холмов к маленькому водопаду.
Теперь уже ничего не осталось от Чикени.
Хотя голоса Чилеви не было теперь слышно днем, зато он стал скулить и метаться по ночам. Тщетно пытался он нащупать в темноте другое круглое пушистое тельце, его нигде не было. И Саджо тоже не могла спать. Она вставала со своей кровати, влезала в бобровую каморку, опускалась рядом с Чилеви на подстилку из травы, прижимала зверька к себе и рыдала над ним, пока сама не засыпала.
Шепиэн молча сидел, целыми часами глядя на озеро, на уходившие вдаль холмы. Его сердце болело за сестренку — теперь уже в хижине не звенели больше веселые песни и счастливый смех Саджо. И вдруг комок подкатывался у него к горлу, душил его — он сурово оглядывался, потому что никто не должен был знать, как трудно сдерживать слезы. Как он ненавидел эти мешки и свертки, которые они получили в обмен на Чикени! Кусок хлеба вставал у него поперек горла. И как не сообразил он отдать торговцу свое ружье! Оно стоило четыре норковых шкурки, и вряд ли маленький, совсем крошечный бобренок стоил больше.
Хотя Чилеви был питомцем Шепиэна, мальчик отдал его в полную собственность сестренке. Саджо брала иногда сиротку с собой на далекие прогулки вверх по ручью, который стремительно бежал с окрестных холмов к маленькому водопаду.