Саджо и ее бобры   ::   Куоннезина Вэши

Чилеви не был больше ни бесшабашным шалуном,ни шумным проказником, он был просто печальным, тоскующим бобренком. Он не был теперь Большой Крошкой, он был просто Крошкой, потому что остался единственной Крошкой, — другой у детей не оыло.

Саджо и Шепиэн ходили за Чилеви по пятам и прикидывались, будто и они тоже ищут Чикени. Конечно, они знали, что поиски бесполезны, но не могли равнодушно смотреть на скитания осиротевшего зверька. Когда он обедал, дети присаживались на корточках и держали его блюдечко с обеих сторон. Иногда одна или две большие слезы скатывались в кашицу, когда Саджо вспоминала о Чикени, — бедная Маленькая Крошка, его теперь нет с ними… А он был такой нежный и ласковый, чуть-чуть грустный! Где же он теперь? В большом городе, где негде бегать и играть, где нет домашнего хлеба баннок и нет веселья.

Отсутствие Чикени почему-то казалось невероятным, и все время ждали, что вот-вот увидят малыша сидящим на корточках в вигваме или заметят, как рядом с Чилеви выбегает из берестяной каморки еще одно коротконогое пушистое создание, чтобы получить свою долю хлеба с молоком; почти каждую минуту вы готовы были заявить, что слышали его голосок у бобровой пристани. Отпечатки маленьких ног, гораздо меньших, чем у Чклеви, некрасивых, с пальцами, обращенными внутрь, — трогательные маленькие следы, все еще отчетливо вырисовывались на илистом берегу у самой воды. Саджо все ходила и смотрела на них, и, когда никого не было, она опускалась на колени, гладила землю и что-то шептала.