JК
Ветер с Варяжского моря :: Дворецкая Елизавета
Страница: 405 из 573Забыли беречься… И дружины-то здесь какие? У меня сотня да у варяга в Княщине сотня, а посадских да чудинов поди собери… И вооружение у них – топоры да рогатины.
– Как же ты жив-то остался, воевода? – спросил Вышеслав, смягчившись. – Как же не повязали тебя варяги?
– Видит Перун, нет моей вины в том, что жив остался. А повязать – повязали, – сурово признался Дубыня. – Я уж без памяти был от уразов, говорят, за мертвого посчитали. Гривну с шеи содрали – я и не помню как.
Он отвернул ворот рубахи и показал не затянувшуюся еще ссадину – это кто-то из викингов стаскивал с его шеи широкую серебряную гривну, служившую знаком его воеводского чина.
– Не уберег – так и новой не стою, – мрачно насупившись, сам вынес он себе приговор.
– Погоди, воевода, судить тебя другие будут. Есть ли на тебе вина, нет ли – разберем, – сказал ему молодой князь. – Едва ли отец сам сюда выберется – ему и на Киевщине дел довольно. А пока он свою волю сказать не прислал – судить вас с Ериком мне придется. Как же ты от них вырвался?
– Жена варяжского воеводы меня выкупила. Меня, гридей моих, кто после сечи в живых остался, да бояр здешних с семействами кое-кого. Она сама – словенского рода, боярина Столпосвета дочь.
– Знаю я боярина Столпосвета, – князь Вышеслав наклонил голову. – Сам вот-вот здесь будет. О дочери все тревожился. Да говорил: он-де голову дает на отсечение, что дочь его против чести ничего сотворить не может и мужа по силам удержит.
– Как же ты жив-то остался, воевода? – спросил Вышеслав, смягчившись. – Как же не повязали тебя варяги?
– Видит Перун, нет моей вины в том, что жив остался. А повязать – повязали, – сурово признался Дубыня. – Я уж без памяти был от уразов, говорят, за мертвого посчитали. Гривну с шеи содрали – я и не помню как.
Он отвернул ворот рубахи и показал не затянувшуюся еще ссадину – это кто-то из викингов стаскивал с его шеи широкую серебряную гривну, служившую знаком его воеводского чина.
– Не уберег – так и новой не стою, – мрачно насупившись, сам вынес он себе приговор.
– Погоди, воевода, судить тебя другие будут. Есть ли на тебе вина, нет ли – разберем, – сказал ему молодой князь. – Едва ли отец сам сюда выберется – ему и на Киевщине дел довольно. А пока он свою волю сказать не прислал – судить вас с Ериком мне придется. Как же ты от них вырвался?
– Жена варяжского воеводы меня выкупила. Меня, гридей моих, кто после сечи в живых остался, да бояр здешних с семействами кое-кого. Она сама – словенского рода, боярина Столпосвета дочь.
– Знаю я боярина Столпосвета, – князь Вышеслав наклонил голову. – Сам вот-вот здесь будет. О дочери все тревожился. Да говорил: он-де голову дает на отсечение, что дочь его против чести ничего сотворить не может и мужа по силам удержит.