Азеф   ::   Гуль Роман

– Михаил говорил о вас, говорил. Знакомьтесь. Жирно развалившийся человек, не поднимаясь и не называя себя, подал в контраст с Черновым длинную руку с дамской ладонью. «Урод», пронеслось у Савинкова.

Савинков сел, им овладела неловкость, увеличившаяся тем, что, взглянув на толстого, он поймал каменный исподлобья взгляд, животом дышавшего человека.

– Что, Иван, на товарища так уставился, – захохотал Чернов. – На что Касьян взглянет, всё вянет. Видишь, молодой человек смущается.

– Почему смущаюсь? Я вовсе не смущаюсь, – проговорил Савинков.

– Я пойду, Виктор, – сказал вдруг, поднимаясь, толстый. И, не глядя на Савинкова, пошел к двери.

– Что ж ты, пообедали б, ухой из окуньков накормил, не хочешь, пади в дорогую ресторацию с вином идешь? – похлопывая толстого по свисающим предплечьям говорил Чернов.

Савинков увидел, у толстого не по корпусу тонки ноги, всей необычайной грузностью он жиблется на тонких ногах.

– Ну, вот, – затворяя дверь, произнес Чернов. – Говорил Михаил о вас и я с вами потолковать хочу, дело то наше общее, артельное. Один горюет, артель воюет. Ну, вот, стало быть хотите работать у нас, в терроре, хорошее дело, молодой человек, хорошее, только надо уяснить себе какова эта работа. – Чернов распластал на столе большие руки и заговорил.

– Да, террор дело святое, кормилец, святое, товарищи работающие в нем отдают себя всецело.