Блокада. Книга 4   ::   Чаковский Александр Борисович

Она села за свой столик и кивнула на стоявшую рядом белую, покрытую блестящей масляной краской табуретку.

Только теперь Суровцев заметил, что глаза у Веры красные, и вдруг понял, что говорит она таким неестественным, точно деревянным голосом потому, что старается сдержать слезы.

Суровцев сел на табуретку и встревоженно спросил, впервые за все последние дни называя ее по имени:

– Что-нибудь случилось, Вера?

– Откуда вы взяли? – поспешно произнесла она.

– У вас глаза… глаза такие… – неуверенно проговорил Суровцев.

– Просто много писала. Эти истории болезни… и все надо заполнить…

Она кивнула на стопку больших, серого цвета листов.

– Нет, – покачал головой Суровцев, – неправда. Что-то у вас случилось. – Робость его исчезла. Все заслонила мысль: ей плохо, у нее какое-то горе. – Вы что-то скрываете от меня, – сказал он. – Зачем?

В эту минуту одно желание владело им: утешить девушку, во что бы то ни стало помочь ей.

– Ничего не случилось, – ответила Вера чужим, сдавленным голосом, и вдруг с таким трудом сдерживаемые слезы хлынули у нее из глаз.

– Вера, Верочка, что с вами?! – воскликнул Суровцев.

Она выхватила из кармана халата платок и прижала его к глазам.