Страница:
239 из 448
На казарменном.
– Но ведь рабочих снабжают лучше? – продолжал спрашивать Суровцев, подсознательно желая натолкнуть Веру на какую-нибудь утешительную мысль.
– Да, – все так же монотонно ответила она. – Половину своего хлеба отец оставляет для мамы. Сушит сухари. Но и рабочие недоедают…
Суровцев молчал. Чем он мог утешить ее? Снова сказать, что ждать осталось недолго и не может быть, чтобы в ближайшее время не прорвали блокаду?..
Он не знал того, о чем уже давно знали в Смольном, – не имел понятия о том, что немцы продвигаются к Тихвину и что не прорыва блокады можно ждать в ближайшие дни, а окружения Ленинграда вторым осадным кольцом.
Всем своим существом Суровцев продолжал верить, хотел верить в скорое освобождение города от вражеских тисков. Но он понимал, что одной этой безотчетной веры недостаточно, чтобы не только обнадежить эту ставшую ему дорогой девушку, но и помочь ей.
Внезапно у него возникла простая и, как ему показалось, спасительная мысль.
– Знаете что? – сказал он, радуясь своей идее и удивляясь, как она раньше не пришла ему в голову. – Я прошу вас с завтрашнего дня забирать мой хлеб. Мне, наверное, уже недолго осталось здесь находиться, и я отлично обойдусь без хлеба.
Вера печально улыбнулась, покачала головой, ласково коснулась пальцами руки Суровцева и сказала:
– Спасибо, Володя. Это невозможно.
|< Пред. 237 238 239 240 241 След. >|