Дебри   ::   Уоррен Роберт Пенн

- Просто человек, - сказал Адам. - Это на иврите - языке евреев.

- Угу.

- Но это не обычное для еврея имя. Отец назвал меня Адамом, потому что любил людей и хотел, чтобы люди научились быть людьми. Он за это сражался и страдал. Он дал мне это имя, чтобы, осознавая свое братство с людьми, я попытался быть человеком, - он помолчал. - Понимаете, что я хочу сказать? тихо спросил он.

Негр не ответил.

Адам ждал.

- Будете называть меня Адамом? - спросил он потом. Подождал и добавил: - Чтобы помочь мне стать достойным моего имени.

Возница покосился на него, оглядел сверху донизу. Его настороженный, оценивающий взгляд вдруг стал озорным.

- Не-а, - сказал он. - Не-а. Пожалуй, я буду тебя звать Кривулей.

- Кривуля?

- Ну да, - возница помолчал, потом усмехнулся. - Да, - сказал он. - За твою кривую ногу.

Так и называл его с тех пор Моис Толбат - Кривуля.

Теперь, спустя десять дней, в жаркий пенсильванский полдень, Адам, размышляя о странности дороги, белеющей впереди, о завораживающей странности зеленых лугов и холмов, о странности человека, сидящего рядом с ним, вдруг задумался о другой странности, самой непостижимой из всех: что он больше не Адам Розенцвейг. Он Кривуля. Кривуля для Моиса Толбата. Кривуля для Джедина Хоксворта. И, без сомнения, Кривуля для всех, с кем он столкнется в этой стране.

Он окинул взглядом лежащую перед ним землю.