Если однажды зимней ночью путник   ::   Кальвино Итало

 — тоже нет; вот: он как бы явился из мира, где еще читают книги, в которых встречаются «сухопарые, сгорбленные человечки».

Не давая себя сбить, он терпеливо ждет, когда новый выплеск просьб и петиций стечет по его лысине, и качает головой, пытаясь заключить вопрос в практические рамки:

— Извините, а вы не могли бы... вы не могли бы полностью перенести постраничные примечания в основной текст, а основной текст немножечко сжать или даже, смотрите сами, поместить вместо примечаний внизу страницы?

— Вообще-то я читатель, просто читатель, а не автор, — выпаливаешь ты с ходу, словно бросаясь на помощь человеку, который вот-вот оступится.

— В самом деле? Прелестно, прелестно, искренне рад! — Обращенный на тебя взгляд впрямь полон симпатии и благодарности. — Очень приятно. Кто-кто, а читатель теперь редкий гость...

В порыве откровения он забывает обо всех неудобствах, отводит тебя в сторонку и доверительно шепчет:

— Я в издательстве уже много лет... Через мои руки проходит уйма книг... Но могу ли я сказать, что читаю? Нет, чтение — это совсем другое... В местечке, где я родился, было мало книг, но тогда я по-настоящему читая, да, читал... Я мечтаю о том времени, когда уйду на пенсию, вернусь в родные края и снова буду читать, как прежде. Иногда я откладываю книгу и говорю себе, что прочту ее на пенсии, но потом понимаю: это будет уже не то...