Если однажды зимней ночью путник   ::   Кальвино Итало

Все началось с того, что в издательстве появился некий молодой человек, назвавшийся переводчиком с этого, как бишь его...

— Польского?

— Да нет, какой там польский! Редкий язык, о нем вообще мало кто слышал...

— Киммерийский?

— И не киммерийский, еще заумнее, ну, как же его? Короче, этот парень выдал себя за невероятного полиглота, знающего чуть ли не все языки мира, даже этот, ах да, кимберийский, вот, кимберийский. Он приволок книгу на этом языке, толстенный такой роман, как бишь его, «Путник», нет, «Путник» — это того, другого; «Неподалеку от хутора.......

— Тазио Базакбала?

— Нет, не Базакбала. Он назывался «Крутой косогор», этого...

— Ахти?

— Точно, его самого, Укко Ахти.

— Но извините, разве Укко Ахти не киммерийский писатель?

— Ну да, вначале он считался киммерийским, этот Ахти, но сами знаете, что там творилось: война, послевоенная разруха, пересмотр границ, железный занавес, в общем, теперь там, где раньше была Киммерия, находится Кимберия. Границы Киммерии были сдвинуты. В счет военной контрибуции кимберийцы присвоили себе и киммерийскую литературу.

— Такова гипотеза профессора Галлигани. Однако ее опровергает профессор Уцци-Туцци.

— Помилуйте, что вы хотите, это же университет; две враждующие кафедры, две конкурирующие школы, два профессора, на дух не переносящие друг друга; неужели вы думаете, Уцци-Туцци признает, что шедевр его литературного языка, оказывается, нужно читать на языке коллеги...