История Хэйкэ   ::   Ёсикава Эйдзи

Встав на колени в изголовье, старый слуга произнес: — Теперь пусть все ваши тревоги отступят во сне. Кем бы вы ни были, ведь вы мужчина. Будьте отважны, вы же не калека, у вас такие сильные руки. Думайте о небе и земле, как о матери и отце. Эта мысль не успокоит вас?

— Ты мне мешаешь, Старый. Дай мне заснуть и забыться.

— Ага, хорошо, тогда и мое старое сердце успокоится. — Обернувшись еще раз взглянуть на лицо спящего Киёмори, Мокуносукэ поклонился, сделал шаг назад между занавесками, загораживавшими дверной проем, и удалился.

Киёмори понятия не имел, как долго он проспал. Кто-то тряс его и звал по имени. С трудом открыл он затуманенные сном глаза. Тень поднятого ставня на окне подсказала ему, что уже далеко за полдень. У постели стоял Цунэмори, нервные, точеные черты его лица были напряжены. Он наклонился над Киёмори и повторял:

— Пойдем… Ты должен пойти. Из-за тебя отец и мать…

— Из-за меня? Что — из-за меня?

— Ссора началась с утра, даже об обеде позабыли. Кажется, ей не будет конца.

— Еще одна ссора? Мне-то что? — Умышленно зевнув, Киёмори вытянул руки, затем согнул их и с вызовом произнес: — Оставь меня в покое. Какое мне дело до их ссоры?

— Так не годится, — умоляющим тоном пробормотал Цунэмори, — у тебя есть причина пойти. Послушай, как наши братья плачут от голода!

— Где Мокуносукэ?

— Совсем недавно его позвали в покои отца, и матушка, кажется, устроила ему нагоняй.