Изобретатель вечности   ::   Кривин Феликс Давидович

Я был все время возле него, он барахтался у самого берега, учился плавать.

– Он не умел плавать? – удивилась Парикмахерша. – Как же он мог кого-то утопить, если он сам не умел плавать?

– Теперь его убьют, – сказала Старуха. И заплакала.

– Его бы все равно убили, – резонно заметил Коммерсант. – Что же лучше: чтоб убили одного или семерых? Простая арифметика.

– Не такая простая, если приходится умирать самому, – сказал Профессор.

– Это субъективный взгляд, – сказал Коммерсант. – А в данном случае нужно рассуждать объективно.

Старуха спросила, почему же он, Коммерсант, в интересах объективности не взял вину на себя? Ведь и тогда была бы та же арифметика: один вместо семерых.

Коммерсант ответил с ледяным спокойствием:

– Почему именно я должен был рассуждать объективно? Здесь есть люди постарше… – при этом он посмотрел на Старуху, затем на Профессора и наконец остановил взгляд на Бакалейщице. Он и прежде любил остановить на ней взгляд, но теперь в этом было что-то новое и обидное.

Старуха вышла на лестницу, словно для того чтобы посмотреть вслед Почтальону, как не раз смотрела вслед уходившим от нее сыновьям.

– Дверь открыта, – сказала она, возвращаясь.

– Они сняли охрану, – сказал Профессор, выглянув в окно.

– Значит, мы свободны? – уточнила Парикмахерша.

Все были свободны, но все оставались на местах. Корабли благополучно причалили к берегу, но никто не спешил сойти на берег.