Кружилиха   ::   Панова Вера Федоровна

- Да личная неприязнь ведь на чем-то базируется? - возразил Уздечкин.

- Ангелов не бывает.

- Он индивидуалист.

- Нет, не индивидуалист. Неправильно его понимаешь. Он хороший человек, - сказал Рябухин.

- Ну и целуйся со своим хорошим человеком, - сказал Уздечкин.

- Ценный человек. Человек для жизни, для созидания. И надо ради больших душевных качеств прощать людям мелкие недостатки.

- Это у него мелкие недостатки? - поднял угрюмые глаза Уздечкин.

- Правда твоя: у него мелкого ничего нету. Ну, такому можно простить и крупные недостатки и жить с ним в мире.

- Я тут на заводе вырос, - сказал Уздечкин сдавленным голосом, - меня старые рабочие вот таким мальчонкой помнят. Я мимо новых домов иду и вспоминаю, что было на месте каждого из них. Пионером тут бегал, и в комсомол тут вступал, и в партию. И является, понимаешь, новый человек, ставит себя выше всех. Явился и отпихнул: туда не лезь, этого не касайся, это не твое дело... И от зазнайства, от самомнения совершает ошибки, за которые многие платятся. Вот ты посмотришь, чем кончится история с огородами.

- А чем она кончится? Картошку убирать начали, возят в хранилища.

- Да кто убирает? Те же рабочие. Никаких пленных ему, конечно, не дали, все фантазия. Окучивали кое-как, некому было; картошка дрянь, мелкая. Хорошо еще, подоспело мирное положение, оказались свободные руки для уборки, а если бы иначе?.. Ох и сел бы директор со своей тысячей га! Ох и сел бы!..