Номер Один, или В садах других возможностей   ::   Петрушевская Людмила

Какая-то чумовая очередь, все держат в руках - это что? Трупы они держат, придерживают. Те лежат и полувисят. Эти уже больше суток, отмякли. Что я, не знаю окольдерелых? Не работал санитаром? Окольдерелые тут все были молодые, совсем дети встречались, лет по четырнадцать... Лысые. Те самые... Девочки в платках... Их держали, скорее всего, матери или бабки. Какие-то тетки со страшными, бледными, как из теста, мордами, иногда попадались мужики с черными пятнами вокруг глаз, трясущиеся... Иероним Босх! А кто такой Босх. Был художник такой, уродов рисовал. Ага.

С трудом просачивались санитары, проталкивались сквозь густую толпу.

- Не! Не!- Заорал сзади Ящик.- Бежго! Чуня!

- Да все, ожидаем!

Какая-то женщина с мальчиком, этот живой, хрипит-дышит, прислонила его к себе, умоляет:

- Ну Господи же... Не верите? Последние секунды! Все мои деньги! У нас агония!

Мужской голос на площадке в толпе:

- Совсем ты, да? Он живой! Че приперла его? Он еще живой! Тут мертвых, мертвых, дура больная!

- Речь идет о последних минутах! Я готова!

- Ну и че? Она готова. Отвали отсюда! Во блин дает, живого!

- Деньги, вот деньги!

Сверху крик:

- Деньги везьмем, а живых не!

- Что делать, что делать!

- Придуши ты пацана своего!- засмеялись внизу.

А сзади вопль:

- Кто-нибудь! Кто-нибудь! Паа-маа-гите! Господи, да что ж это такое! Не толкайтесь, мужчина, я с ребенком! У меня же ребенок!

Санитары пробирались.