Покуда я тебя не обрету   ::   Ирвинг Джон

Солнце еще не зашло, но вода в озере уже потемнела, почти все яхты и катера вернулись к своим пристаням. Отец дрожал как в лихорадке, Джеку пришлось обнять его посильнее.

— Если ты не сможешь простить мать, Джек, ты никогда от нее не избавишься, никогда не обретешь свободу. Ты должен простить ее ради собственного блага, понимаешь, ради своей души. Когда ты прощаешь тех, кто сделал тебе больно, ты словно сбрасываешь шкуру и делаешься совсем-совсем свободным, вне самого себя, и оттуда видишь все!

Неожиданно Уильям перестал дрожать, Джек сделал несколько шагов назад, чтобы получше его разглядеть. Отец снова нацепил свою хитренькую улыбку, снова стал другим.

— Ой-ой, — сказал он, — кажется, я произнес слово "шкура". Я правда сказал "шкура", не так ли?

— Так точно, — ответил Джек.

— Ой-ой, — повторил папа и стал расстегивать фланелевую рубашку. Расстегнув половину пуговиц, он снял ее через голову.

— Папкин, что такое?

— Да ерунда, — раздраженно сказал Уильям, снимая носки. — "Шкура" это пусковой механизм, у меня их много. Разве они тебе не рассказали? Я вообще не понимаю, на что они рассчитывают? Дают мне антидепрессанты и думают, я буду помнить все эти чертовы пусковые слова наизусть!

На ступнях, где иглы делают очень больно, были вытатуированы имена — "Джек" на правой ноге, "Хетер" на левой. Над именами располагались ноты, но Джек не умел читать партитуру, поэтому не смог узнать, на какую мелодию папа положил их с сестрой имена.