Повесть об уголовном розыске   ::   Нагорный Алексей Петрович

Эта дуэль происходила в пяти-шести километрах от того места, где стоял Генка, и он понял, что теперь уже и минуты города сочтены. Наверное, следовало немедленно идти к военкомату, но формально до назначенного времени оставался еще час, и Генка решил зайти к Тане, попрощаться и поговорить о матери. Он не мог уехать просто так.

Дом путевого обходчика был совсем рядом - красная черепичная крыша была хорошо видна из-за деревьев.

Генка отворил калитку, и она заскрипела - натужно и тягуче, словно заплакала. Большая собака звякнула кольцом цепи по туго натянутому проводу и со свирепым лаем бросилась навстречу.

– Тихо, Голубчик, тихо, - Генка дружелюбно почесал собаку за ухом, и пес опрокинулся на спину, повизгивая от удовольствия.

– Эх ты, милый, - жалостливо сказал Генка. Таня рассказала ему однажды, что отец бьет Голубчика смертным боем за малейшую провинность. - Плохо тебе? Ничего, брат, терпи. Нынче всем плохо.

Из-за сарая вышел отец Тани - бородатый, лет под пятьдесят. На плечах у него топорщилась истертая форменная тужурка с помятыми молоточками на петлицах и блеклыми пуговицами.

– А-а-а, - протянул он. - Что скажешь?

– Здравствуйте, Егор Васильевич, - с натугой выговорил Генка. - Таня дома?

– Дома, - он смотрел на Генку выжидающе, с явной неприязнью.

– Я к ней. Попрощаться. Может, сюда позовете?

– Чего сюда, - вздохнул Егор Васильевич. - Проходи.

Он распахнул дверь в комнату и, оглядываясь на Генку, сказал:

– Татьяна. Твой это. Встречай.

Таня сидела у швейной машинки, что-то шила.