Сатанинские стихи   ::   Рушди Ахмед Салман

* * *



Именно тогда Саладин Чамча узнал, почему Джибрил Фаришта стал бояться сна. Нам всем бывает нужно поплакаться кому-то в жилет, [501] а Джибрил ни с кем еще не говорил о том, что случилось после того, как он обжирался нечистыми свиньями. Сны начались той же ночью. В этих видениях он всегда был как бы не собой, но своим тезкой, и я не собираюсь играть эту роль, Вилли, я — это он, он — это я, я — это проклятый архангел, Джибрил собственной персоной, большой, как эта проклятая жизнь.

Вилли . Подобно Зинат Вакиль, Джибрил весело отреагировал на сокращенное имя Саладина.

— Вау, бхаи! Убиться, чесслово. Убиться веником. Так как там по-английски будет чамча , позвольте спросить? Ложка? Вилка? Мистер Салли Вилка. Это будет нашей маленькой шуткой.

Джибрил Фаришта не умел определять, когда ему удавалось кого-то разозлить. Вилка, Вилли, мой старина Чамч : Саладин ненавидел их все. Но не мог ничего поделать. Кроме как ненавидеть.

Может быть, из-за прозвищ, может быть, нет, но Саладин нашел открытия Джибрила патетическими, антикульминационными: что странного в том, что сны изображали его ангелом, если сны — это такая проклятая вещь, которая в действительности показывает не более чем банальную эгоманию? Но Джибрил потел от страха:

— Дело в том, Вилли, — стенал он, — что каждый раз, когда я иду спать, сновидение начинается с того момента, где прервалось. Тот же самый сон на том же самом месте. Как будто кто-то поставил видео на паузу, пока я вышел из комнаты. Или, или… Как будто он — настоящий, а все вокруг — чертов кошмар.