Сатанинские стихи   ::   Рушди Ахмед Салман

Когда отец снова заснул (после того, как Кастурба и Насрин заставили его выпить немножко воды) и уставился на — что? — своими раскрытыми, грезящими глазами, способными видеть в трех мирах сразу: действительном мирке его студии, призрачном мире сновидений — и приближающейся загробной жизни тоже (или так вообразил Салахаддин на один причудливый миг); — тогда сын удалился на отдых в прежнюю спальню Чангиза. Гротескные головы на крашеной терракоте [2115] негодующе взирали на него со стен: рогатый демон; глядящий искоса араб с соколом на плече; лысый мужчина, закативший глаза и в панике высунувший язык, когда огромная черная муха уселась на его брови. Неспособный заснуть под этими фигурами, знакомыми ему всю жизнь и столько же ненавидимыми (ибо он привык отождествлять их с Чангизом), Салахаддин, в конце концов, перебрался в другую, нейтральную комнату.

Поднявшись ранним вечером, он спустился вниз, чтобы отыскать двух старых женщин во внешней комнате Чангиза, пытающимися проработать детали его лечения. Помимо ежедневных таблеток мелфалана, ему была предписана целая батарея лекарств, призванных сражаться с пагубными побочными эффектами рака: анемией, напряженностью в сердце и тому подобным. Изосорбид динитрат, [2116] две таблетки, четыре раза в день; фуросемид, [2117] одна таблетка, три раза; преднизолон, [2118] шесть таблеток, ежедневно по два раза…

— Я займусь этим, — сообщил он освобожденным старухам. — Хоть что-то я смогу для него сделать.