Страница:
598 из 757
— Да, его трудно постичь так… сразу…
— Объясни еще раз, — спрашивает Джанибек, — почему коназ Дмитрий все же убил коназа Юрия? Он не поверил в его раскаянье? Или совершил грех?
— Царство небесное казненному Дмитрию! Но не убил он моего дядю, а казнил за донос, как каждый из нас, встретив Иуду Искариотского, ни на минуту не задумавшись, казнил бы его! И поверь мне, хан, ни разу за время ожидания казни совесть не укорила князя Дмитрия Грозные Очи. Он знал, что вершил суд, а не преступление. Я тоже обязан вершить суд и карать по совести моей. Каков мир, окружающий нас, видим мы оба… Надо драться, когда подступает враг, и надо казнить… Но без ненависти! Так, как на наших иконах изображают Георгия, победителя змея. Он убивает змея, но не радует тому, а как бы исполняет долг, очищая мир от зла!
— Наш закон тоже не прост! — чуть обиженно возражает хан. — Пей! Что не пьешь? Не хочешь? Тогда ешь! Бери хурму! Вот виноград, дыня, урюк, инжир! У тебя этого нет, все бери!
Стройный юноша, скорее молодой муж, с лицом, опушенным легкою бородкой, без спросу вошел в юрту, скорым шагом подошел к хану, наклонился, спросил о чем-то вполголоса. Оценивающим рысьим взглядом окинул урусутского гостя, вышел. Хан проводил его чуть насмешливым нежным взглядом своих удлиненных глаз. Сказал с невольною гордостью:
— Сын! Бердибек! Любит охоту, вино и женщин! Молодой конь без узды! Хорош?
Семен кивнул головой. Что-то в этом и вправду красивом царевиче остро не понравилось ему. Но о чужих детях не спорят с их родителями. Самый умный не поймет порицающего, затаит обиду, а то и месть. Дети, тем паче сыновья, — надежда отцов. В сыне оставить себя — вот чего хочет любой.
— И ты не убьешь меня, ежели подойдет так, что это надобно станет для блага твоей земли?
— Я никого не хочу убивать, хан. Я уже отвечал тебе.
|< Пред. 596 597 598 599 600 След. >|