Симеон Гордый   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

У тебя своя вера. Правишь ты хорошо, при тебе подданные перестали страшить всякий час за свою жизнь.

— Быть может, это игра и я только жду часа?

— Нет, Джанибек, нет. Иначе бы ты так не беседовал со мной, не привечал гостей, не следил законы.

— У тебя, коназ, будут теперь сыновья! Новая жена родит тебе сына! Непременно родит! Ты слишком… тонок, коназ (хан явно не нашел слова), ты как святой, нельзя так! Врагов надобно убивать, так велит закон!

— Ваш закон, — поправил Семен, глядя в глаза хану. — Наш закон велит, елико возможно, миловать и прощать, ибо допускает раскаянье преступившего и спасенье покаявшегося!

— Елико возможно? Вот ты и споткнулся, коназ! Когда и для кого возможно? — Джанибек смотрит на него, молодо раздувая ноздри. — Ты мыслишь, как дервиш!

Он подносит чашу ко рту, задерживает ее, спрашивает:

— И ты не пошлешь ратных, ежели подступит враг?

— Пошлю.

— Но сам не пойдешь воевать?

— Пойду, ежели прикажет нужда. Я князь, мое дело карать и боронить землю! Правитель не может быть святым.

— Темен ваш закон! — вздохнув, отвечает Джанибек.