JК
Старшина :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 57 из 69Грузи, грузи, Наташка! Ты не гляди на мене! Не гляди! Я ужасть какой здоровый! Иногда даже стыдно!
* * *
Начало мая в Средней Азии – самое лучшее время года. Еще не наступила сухая, изнуряющая жара; бурая, горячая пыль еще не успела изменить нежнейшие оттенки недавно родившейся зелени; ошеломляюще цветет урюк, и вечерами воздух прозрачен и чист...
У раздаточного окна опустевшей столовой Кацуба получал так называемый «стартовый» завтрак для летающих сегодня курсантов.
У столовой стоял «газик» – маялся его водитель. Он заглянул в столовую и крикнул:
– Скоро, товарищ старшина?
Кацуба считал белые буханки и поэтому не ответил водителю, а только кивнул головой.
Двое курсантов в белых куртках кухонного наряда помогали Кацубе. Отставляли в сторону термосы, картонные коробки со сгущенкой, складывали в плетеную корзину буханки.
– Восемнадцать... – удивленно сказал Кацуба.
– Правильно, – ответил ему от окошка хлеборез – мордатый парень с продувной физиономией. В руке он держал огромный сверкающий нож и лениво-нагловато поглядывал на Кацубу.
– А нужно девятнадцать. У меня по рапортичке летают пятьдесят семь человек. А восемнадцать буханок – это только на пятьдесят четыре... – обеспокоенно сказал Кацуба, заглядывая в рапортичку.
– Ну, старшина... – покровительственно улыбаясь, негромко сказал хлеборез, – шо, нельзя восемнадцать разделить на пятьдесят семь? Комиссия какая-то приехала из округа. Мне же ее еще кормить нужно.
* * *
Начало мая в Средней Азии – самое лучшее время года. Еще не наступила сухая, изнуряющая жара; бурая, горячая пыль еще не успела изменить нежнейшие оттенки недавно родившейся зелени; ошеломляюще цветет урюк, и вечерами воздух прозрачен и чист...
У раздаточного окна опустевшей столовой Кацуба получал так называемый «стартовый» завтрак для летающих сегодня курсантов.
У столовой стоял «газик» – маялся его водитель. Он заглянул в столовую и крикнул:
– Скоро, товарищ старшина?
Кацуба считал белые буханки и поэтому не ответил водителю, а только кивнул головой.
Двое курсантов в белых куртках кухонного наряда помогали Кацубе. Отставляли в сторону термосы, картонные коробки со сгущенкой, складывали в плетеную корзину буханки.
– Восемнадцать... – удивленно сказал Кацуба.
– Правильно, – ответил ему от окошка хлеборез – мордатый парень с продувной физиономией. В руке он держал огромный сверкающий нож и лениво-нагловато поглядывал на Кацубу.
– А нужно девятнадцать. У меня по рапортичке летают пятьдесят семь человек. А восемнадцать буханок – это только на пятьдесят четыре... – обеспокоенно сказал Кацуба, заглядывая в рапортичку.
– Ну, старшина... – покровительственно улыбаясь, негромко сказал хлеборез, – шо, нельзя восемнадцать разделить на пятьдесят семь? Комиссия какая-то приехала из округа. Мне же ее еще кормить нужно.