Свои и чужие   ::   Чигринов Иван

Детей на это тоже стали подговаривать — следите за этой немецкой курвой, если не сейчас, так после все пригодится. И вот намедни Хонины близнецы да ещё один такой же, сын начальника почты, полезли в кладовку к ней, а там — передатчик в чемодане. Конечно, ребятишки небось подумали, что вещь немецкая, раз немцы часто ходят в тот дом. А вышло не так. Не успели они вынести да перепрятать чемодан, как их застукали. Полицейский заметил. Ну и заставил показать, что в чемодане. А потом обрадовался и коменданту донёс. С того и началось. Хлопцев стали вызывать в комендатуру, а как припугнули чуть, те и признались, где взяли чемодан. Ну, а дальше сам можешь догадаться — пришли и арестовали девку. Это ребятишки думали, что чемодан немецкий, а комендант сразу догадался, что к чему. Оказывается, она нашим что-то про немцев передавала, даром что с проезжими офицерами все время для виду крутила. Поэтому я и думаю — не иначе, мы с тобой, Евменович, тут тоже чего-то недокумекали. Считай, одну её бросили. Отвезли на Хонин двор и бросили. Разве не так?

Но тут вернулись Марфа с Масеем, и Зазыба не стал отвечать Шарейке.

— Гляньте-ка, что там у нас уцелело, — позвала мужчин Марфа Давыдовна. — Одна-две шкуры и правда ещё ничего, на кожух сгодятся, а с той овечки, что прошлый год резали, сдаётся, пропала.

Шарейка охотно, а Зазыба просто за компанию — отправились в сенцы глядеть на задубелые овечьи шкуры, на которые нынче, если бы не такая оказия, что сам портной появился в доме, навряд ли нашёлся бы спрос, хотя Масею и нужна была тёплая верхняя одёжина.