В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Снеговыми тучами закрытое небо опаздывало с отблесками утра. Фонари еще бросали на снег желтые круги. В воздухе была та свежесть, которою веет только что выпавший снег. Под ногами он не скрипел, а мягко уплотнялся. Высокий прямой Кондрашев в фетровой шляпе ходил с маленьким щуплым Герасимовичем в кепочке, соседом своим по комнате, много не достававшим Кондрашев у до плеча. [187] Герасимович, уничтоженный вчерашним свиданием, до конца воскресенья пролежал в кровати как больной. Прощальный выкрик жены потряс его. Значит, не мог его срок течь и дальше так, как он тек. Наташа не могла выдержать трех последних лет - и что-то надо было предпринимать. "Да у тебя есть что-нибудь и сейчас!" - упрекнула она, зная голову мужа. А у него не что-нибудь было, а слишком бесценное, чтоб отдавать его за собачью подачку и в {эти} руки. Вот если бы подвернулось что-нибудь легонькое, безделушка для досрочки. Но так не бывает. Ничего не дает нам бесплатно ни наука, ни жизнь. Не оправился Герасимович и к утру. На прогулку он вышел через силу, озябший, запахнувшись доплотна, и сразу же хотел вернуться в тюрьму. Но столкнулся с Кондрашевым-Ивановым, пошел сделать с ним один круг - и увлекся на всю прогулку. - Ка-ак?! Вы ничего не знаете о Павле Дмитриевиче Корине? - поразился Кондрашев, будто о том знал каждый школьник. - О-о-о! У него, говорят, есть, только не видел никто, удивительная картина "Русь уходящая"! Одни говорят шесть метров длиной, другие - двенадцать.