В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Способности были в нем, но не умел он их выставлять, и всю жизнь его затирали и обижали. В Семерке сейчас его не эксплуатировал только кто не хотел. Именно потому, что десятка его, немного смягченная зачетами, теперь кончалась, он особенно робел перед начальством. Он больше всего боялся получить второй срок, которых навиделся в военные годы немало. Он и первый-то срок получил несуразно. В начале войны его посадили за "антисоветскую агитацию" - по доносу соседей, метивших на его квартиру (и потом получивших ее). Правда, выяснилось, что агитации такой он не вел, но мог ее вести, так как слушал немецкое радио. Правда, немецкого радио он не слушал, но мог его слушать, так как имел дома запрещенный радиоприемник. Правда, такого приемника он не имел, но вполне мог его иметь, так как по специальности был инженер-радист, а по доносу у него нашли в коробочке две радио[246] лампы. Дырсину пришлось вдосыть хватить лагерей военных лет - и тех, где люди ели сырое зерно, украв его у лошади, и тех, где муку замешивали со снегом под дощечкой "Лагерный Пункт", прибитой на первой таежной сосне. За восемь лет, что Дырсин пробыл в стране ГУЛаг, умерли два их ребенка, стала костлявой старухой жена, - об эту пору вспомнили, что он - инженер, привезли сюда и стали выдавать ему сливочное масло, да еще сто рублей в месяц он посылал жене. И вот от жены теперь необъяснимо не было писем. Она могла и умереть. Майор Мышин сидел, сложив на столе руки.