В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

- С ней? - еще с большими паузами говорил Мышин. - С ней? Ничего. (Дырсин выдохнул.) - Пока. Очень не торопясь, он вынул из ящика письмо и подал его Дырсину. - Благодарю вас! - задыхаясь, сказал Дырсин. - Можно идти? - Нет. Прочтите здесь. Потому что такого письма я вам дать в общежитие не могу. Что будут думать заключенные о {воле} по таким письмам? Читайте. И застыл лиловым истуканом, готовый на все тяготы своей службы. Дырсин вынул лист из конверта. Ему незаметно было, но посторонний глаз письмо неприятно поражало, как бы заключая в себе образ написавшей его женщины: оно было на бумаге корявой, почти оберточной, и ни одна строка с края до края листа не проходила ровно, но все строки прогибались и безвольно падали направо вниз, вниз. Письмо было помечено 18 сентября: "Дорогой Ваня! Села писать, а сама спать хочу, не могу. Прихожу с работы и сразу на огород, копаем с Манюшкой картошку. Уродила мелкая. В отпуск я никуда не ездила, не в чем было, вся оборвалась. Хотела денег скопить, да к тебе поехать - ничего не выходит. Ника тогда к тебе ездила, ей сказали - такого здесь нету, а мать и отец ее ругали - зачем поехала, теперь мол и тебя на заметку взяли, будут следить. Вообще мы с ними в отношениях натянутых, а с Л.В. они совсем даже не разговаривают. Живем мы плохо. Бабушка, ведь, третий год ле[248] жит, не встает, вся высохла, умирать не умирает и не выздоравливает, всех нас замучила. Тут от бабушки вонь ужасная, а тут постоянно идут ссоры, с Л.В.