В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Больно, когда плачет эта,- а та? Совсем непереносимо! - Ну, я сам не понимаю, что это за чувство... Ничего бы, кажется, не стоило хоть подойти к ней, привлечь, поцеловать - но даже это было невозможно, так чисты были и губы и руки после вчерашнего свидания. Спасительно, что сняли с окон занавески. И так, не вскакивая и не обегая столов, он со своего места повторял жалкие просьбы - не плакать. А она плакала. - Перепелочка, перестань!.. Ну еще может быть как-нибудь... Ну, дай времени немножко пройти... Она подняла голову и в перерыве слез странно окинула его. Он не понял ее выражения, потупился в словарь. Ее голова устала держаться и опять опустилась на усилитель. Да было бы дико, причем тут свидание?.. Причем все женщины, ходящие по воле, если здесь - тюрьма? Сегодня - нельзя, но пройдет сколько-то дней, душа опустится на свое место, и наверно все станет - можно. Да как же иначе? Да просто на смех поднимут, если кому рассказать. Надо же очнуться, ощутить лагерную шкуру! Кто заставляет потом на ней жениться? Девушка [308] ждет, иди! Да больше того, только об этом не вслух: разве ты выбрал {эту}? Ты выбрал {это место}, через два стола, а там кто бы ни оказалась - иди! Но сегодня - невозможно... Глеб отвернулся, перегнулся на подоконник. Лбом и носом приплюснулся к стеклу, посмотрел в сторону часового. Глазам, ослепленным от близких ламп, не было видно глубины вышки, но вдали там и сям отдельные огни расплывались в неясные звезды, а за ними и выше - обнимало треть неба отраженное белесоватое свечение близкой столицы.