В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Иннокентию мелькнула мысль несуразная и вместе какая-то вполне вероятная: что это - машина для перемалывания костей уже убитых арестантов. Стало страшно. Да, - тем временем глубоко жалила его мысль, - какая ошибка! - даже не прочесть до конца ордер, не начать тут же протестовать, что невиновен. Он так послушно покорился аресту, что убедились в его виновности! Как он мог не протестовать! Почему не протестовал? Получилось явно, что он ждал ареста, был приготовлен к нему! Он был прострелен этой роковой ошибкой! Первая мысль была - вскочить, бить руками, ногами, кричать во все горло, что невиновен, что пусть откроют, - но над этой мыслью тут же выросла другая, более зрелая: что, наверно, этим их не удивишь, что тут часто так стучат и кричат, что его молчание в первые минуты все равно уже все запутало. Ах, как он мог даться так просто в руки! - из своей квартиры, с московских улиц, высокопоставленный дипломат - безо всякого сопротивления и без звука отдался отвести себя и запереть в этом застенке. Отсюда не вырвешься! О, отсюда не вырвешься!.. А, может быть, шеф его все-таки ждет? Хоть под конвоем, но как прорваться к нему? Как выяснить? Нет, не ясней, а сложней и запутанней становилось в голове. Машина за стеной то снова гудела, то замолкала. Глаза Иннокентия, ослепленные светом, чрезмерно ярким для высокого, но узкого помещения в три кубометра, давно уже искали отдыха на единственном черном квадратике, оживлявшем потолок.