В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Как-то в обычной жизни - семья есть, а дружбе нет места, а? - Это распространенное мнение, - отозвался Абрамсон. - Вот часто заказывают по радио песню "Среди долины ровныя". А вслушайтесь в ее текст! - гнусное скуление, жалоба мелкой души:

Все други, все приятели До черного лишь дня.

- Возмутительно!! - отпрянул художник. - Как можно один день прожить с такими мыслями? Повеситься надо! - Верно было бы сказать наоборот: только с черного дня и начинаются други. - Кто ж это написал? - Мерзляков. - И фамильица-то! Левка, кто такой Мерзляков? - Поэт. Лет на двадцать старше Пушкина. - Его биографию ты, конечно, знаешь? - Профессор московского университета. Перевел "Освобожденный Иерусалим". [43] - Скажи, чего Левка не знает? Только высшей математики. - И низшей тоже. - Но обязательно говорит: "вынесем за скобки", "эти недостатки в квадрате", полагая, что минус в квадрате... - Господа! Я должен вам привести пример, что Мерзляков прав! захлебываясь и торопясь, как ребенок за столом у взрослых, вступил Прянчиков. Он ни в чем не был ниже своих собеседников, соображал мгновенно, был остроумен и привлекал открытостью. Но не было в нем мужской выдержки, внешнего достоинства, от этого он выглядел на пятнадцать лет моложе, и с ним обращались как с подростком. - Ведь это же проверено: нас предает именно тот, кто с нами ест из одного котелка! У меня был близкий друг, с которым мы вместе бежали из гитлеровского концлагеря, вместе скрывались от ищеек... Потом я вошел в семью крупного бизнесмена, а его познакомили с одной французской графиней... - Да-а-а? - поразился Сологдин.