В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Графские и княжеские титулы сохраняли для него неотразимое очарование. - Ничего удивительного! Русские пленники женились и на маркизах! - Да-а-а? - А когда генерал-полковник Голиков начал свою мошенническую репатриацию, и я, конечно, не только сам не поехал, но и отговаривал всех наших идиотов, - вдруг встречаю этого моего лучшего друга. И представьте: именно он и предал меня! отдал в руки гебистов! - Какое злодейство! - воскликнул художник. - А дело было так. Почти все уже слышали эту историю Прянчикова. Но Сологдин стал расспрашивать, как это пленники женились на графинях. Рубину было ясно, что веселый симпатичный Валентуля, с которым на шарашке вполне можно было дружить, был в Европе в сорок пятом году фигурой объективно реакционной, и то, что он называл предательством со стороны друга (то есть, что друг помог Прянчикову против силы вернуться на родину), было не предатель[44] ством, а патриотическим долгом. История потянула за собой историю. Потапов вспомнил книжечку, которую вручали каждому репатрианту: "Родина простила - Родина зовет". В ней прямо было напечатано, что есть распоряжение президиума Верховного Совета не подвергать судебным преследованиям даже тех репатриантов, кто служил в немецкой полиции.