В окопах Сталинграда   ::   Некрасов Виктор Платонович

— Это ничего, товарищ старший лейтенант, что не видал, — в голосе его послышался упрек. — Обидел он меня сильно.

— Кто обидел?

— Комбат.

— Комбат?

— Комбат Никитин. Все вы, говорит, на нутро жалуетесь, когда воевать не хочете.

Я рассмеялся.

— Чепуха, Лютиков. Это он так брякнул, для смеху. Все мы знаем, что ты действительно нездоров. Сегодня в санроту пойдешь. Скажешь Казаковцеву, у него направление есть.

— Не пойду я в санроту…

— То есть как это не пойду?

— Не пойду, — еле слышно сказал Лютиков и встал.

— А ты не рассуждай и выполняй приказание. Кругом, шагом марш. Чтоб через час ты был в санроте.

Лютиков ничего не сказал, только посмотрел на меня исподлобья, неловко повернулся, споткнувшись о валявшиеся на полу дрова, и вышел.

— А ты, Терентьев, мотай к Казаковцеву и передай ему мое приказание. Через полчаса доложишь об исполнении.

Целый день я пробыл в саперном батальоне на инструктивных занятиях. Вернулся поздно. В дверях штабной землянки столкнулся с Казаковцевым.

— Чего ты тут?

— Трубы майору чинил. Печка дымит.

— Исправил?

— А как же.

— Меня майор не спрашивал?

— Спрашивать не спрашивал, но там как раз комбат Никитин. Вас ругает, что пушку не хотите подорвать.

— Плевать я на него хотел. Лютикова отправил?

Казаковцев только рукой махнул.

— Его отправишь. Не пойду, говорит, и все… Выздоровел я уже. Совсем выздоровел.