JК
Витим золотой :: Федоров Павел Ильич
Страница: 119 из 418Она, брат, сидела тут и такое рассказала про свою жизнь, мне аж жутко стало… Бывает так: начнут человека с детства мытарить и гнут его до самой могилы, пока не сломается… А это ведь страшно, брат! Не подбери я вот так свою Степку, что бы с ней было?
– Степка у тебя клад баба, –внушительно проговорил Петр Николаевич. На уме у него была одна мысль, которая по дороге, когда он завернул сюда, пришла ему в голову. Сейчас он сидел и напряженно думал, как ее высказать своему другу.
– А ить что про меня казачки-станичники баили? Как первые годы над Степкой изгалялись? Выходило так: бери ее, басурманку, за волосы, волоки к Уралу и топи… Дуракам честь, а нам в петлю лезть… Да взять хоть твою дочку…
Лигостаев по привычке густо крякнул, словно силясь поднять непомерную тяжесть, и низко опустил голову.
Захар Федорович спохватился, что сказал лишнее, тут же перевел разговор на другое.
– Ну а ты как живешь-можешь?
– Пока хожу вверх башкой, – мрачно проговорил Петр и полез в карман за кисетом.
– Далеко ли собрался с кнутом-то? – протягивая руку за листком курительной бумажки, спросил Важенин.
– На прииск думаю проскочить. Коня промять да и делишки кое-какие справить…
– А чего тучей глядишь? – посматривая на него, спросил Важенин. Он еще в начале его прихода заметил, что дружок чем-то сильно озабочен.
– Сегодня сноху плетью отхлестал, – с беспощадной откровенностью признался Петр Николаевич.
– Ну-у, брат! – отпрянул Важенин и широко развел руками. – Ты что… выпил лишнее?
– В том-то и дело – трезвый был… После выпил одну полбутылку. Правду говорю. Ты меня знаешь.
– Степка у тебя клад баба, –внушительно проговорил Петр Николаевич. На уме у него была одна мысль, которая по дороге, когда он завернул сюда, пришла ему в голову. Сейчас он сидел и напряженно думал, как ее высказать своему другу.
– А ить что про меня казачки-станичники баили? Как первые годы над Степкой изгалялись? Выходило так: бери ее, басурманку, за волосы, волоки к Уралу и топи… Дуракам честь, а нам в петлю лезть… Да взять хоть твою дочку…
Лигостаев по привычке густо крякнул, словно силясь поднять непомерную тяжесть, и низко опустил голову.
Захар Федорович спохватился, что сказал лишнее, тут же перевел разговор на другое.
– Ну а ты как живешь-можешь?
– Пока хожу вверх башкой, – мрачно проговорил Петр и полез в карман за кисетом.
– Далеко ли собрался с кнутом-то? – протягивая руку за листком курительной бумажки, спросил Важенин.
– На прииск думаю проскочить. Коня промять да и делишки кое-какие справить…
– А чего тучей глядишь? – посматривая на него, спросил Важенин. Он еще в начале его прихода заметил, что дружок чем-то сильно озабочен.
– Сегодня сноху плетью отхлестал, – с беспощадной откровенностью признался Петр Николаевич.
– Ну-у, брат! – отпрянул Важенин и широко развел руками. – Ты что… выпил лишнее?
– В том-то и дело – трезвый был… После выпил одну полбутылку. Правду говорю. Ты меня знаешь.